Истоки большевизма

 Сейчас многие коммунисты, слабо знакомые с историей революционного рабочего движения в России и историей ленинской партии большевиков, глядя на пассивность российского рабочего класса, думают, что с нашими рабочими что-то произошло. Мол, вот раньше какой был рабочий класс в России – боевой! Любо дорого смотреть! Революция за революцией! И ничего их не останавливало – ни ссылки, ни тюрьмы, ни каторги. А сейчас рабочие – спят на ходу.

Угнетают и эксплуатируют их и в хвост и в гриву, а они терпят и молчат. Видимо, теперь не рабочий класс главная революционная сила современного капиталистического общества, а какой-то другой слой общества, только какой – пока не понятно – даже такие высказывания приходится слышать от радетелей за социализм, которых по большому счету очень сложно называть коммунистами.

Говорящие так товарищи, забывают одну простую истину, что для того, чтобы с полным правом понимать и судить день сегодняшний, надо хорошо знать день вчерашний – прошлое своей страны и своего народа. Только тогда станет ясно «кто виноват» и «что делать».

Было время в России, когда действительно вставали «железные батальоны пролетариата» и их чеканный шаг к новому коммунистическому обществу был слышен во всем мире. Вот только встали эти батальоны не сами по себе. Им помогли это сделать – помогли стать «батальонами», дали этим батальонам железную веру в правоту своего дела, помогли понять и почувствовать свою силу, свою способность изменить мир.

Кто был тот, кто им помог? Господь бог?

Как бы не так! Это сделали люди, такие же люди из народа – по большей части из самого рабочего класса, которые, первыми поднявшись на борьбу против угнетателей, показали и всем остальным своим товарищам путь, каким следует идти.

Велик подвиг этих людей! Велика их преданность и беззаветная любовь к своему классу – к людям труда, наемным рабочим – тем, кого более всех гнетет и давит ненасытный капитал. Они, понявшись из самых глубин рабочего класса, объединились в политическую партию пролетариата, и стали будить остальных – поднимать на борьбу за свободу сотни и тысячи своих товарищей по классу. Тяжел и нелегок был их труд.

Внешне в нем не было ничего героического – рутинная работа с косным сознанием масс, с их политическим невежеством, разъяснение потерявшим всякую надежду на освобождение рабочим своего истинного положения и обучение их методам классовой борьбы со своим врагом; объединение распропагандированных рабочих сначала в маленькие, а потом и в большие организации, пока, наконец, из всех этих рабочих организаций не была выстроена целая пролетарская армия, объединяющая миллионы рабочих – те самые «железные батальоны пролетариата», возглавляемые своим штабом – большевистской партией рабочего класса.

Могли ли они не победить? Не могли! Такая армия, вооруженная самой передовой революционной научной теорией непобедима! Сама история на ее стороне.

Вот таких людей и не хватает сегодня нашему российскому рабочему классу. Ноющих про «потерянный СССР» полно, немало даже готовых схватить вилы и куда-то бежать, сломя голову, а вот готовых и умеющих годами работать с массами, вносить в них социалистическое сознание, учить их правильно бороться с классовым врагом, единицы.

Потому нам очень важно знать, как шли к революционной деятельности первые большевики, с чего они начинали, как делали они свои первые шаги, работая с темными массами отчаявшегося народа, как поднимали его на борьбу. Ибо , если мы действительно хотим победить капитализм, нам необходимо знать этот опыт, чтобы найти свои пути и методы борьбы и свою дорогу к сердцам миллионов российских рабочих.

Приведенные ниже отрывки взяты из мемуаров и воспоминаний старых большевиков, начавших свою революционную работу задолго до Великой Октябрьской социалистической революции, в самом начале революционного рабочего движения в России – в 90-х годах XIX века.

Марксистские кружки

«Еще будучи сторожем на телеграфе, я познако­мился с рабочими телефонной станции. Особенно по­дружился со старшим рабочим Спиридоном Милавским.

Он рассказывал мне о политической жизни страны: о «беспорядках» среди студентов в Петербур­ге, об их избиении и ссылке многих в Сибирь, о заба­стовке питерских металлистов. Понемногу он растол­ковывал мне, почему все это происходит, чего доби­ваются студенты и рабочие.

Беседы со Спиридоном многое открыли мне. Жизнь стала интереснее, кругозор мой расширился.

Однажды Спиридон пригласил меня послушать «беседу». В Глазковском предместье, в домике рабо­чего, собралось человек двенадцать рабочих иркут­ского железнодорожного депо. Спиридон поздоро­вался с собравшимися, но меня не представил. На столе стояли водка, пиво, закуски. Но присутствую­щие не прикасались ни к еде, ни к напиткам.

Когда мы вошли, человек, беседовавший в сторон­ке с хозяином квартиры, спросил:

— Кажется, все?

— Все, — ответил Спиридон.

— Тогда начнем.

Тут я впервые услышал последовательный рассказ о рабочем движении, о противоречиях между трудом и капиталом, о стачечной борьбе и ее значении, о со­циализме.

Больше часа мы слушали, затаив дыхание. Я впил­ся глазами в рассказчика и старался запомнить все. «Как много знает этот человек», — думал я.

Когда мы со Спиридоном возвращались с беседы, я выразил опасение, что, пожалуй, не запомню всего, что слышал.

— А и не надо запоминать, — ответил Спиридон.— Надо стараться понять. Когда научишься понимать, тогда все само запоминаться будет.

Так я впервые вступил в политический кружок. Это было в 1901 году.

Недели через две мы собрались у Спиридона. Ру­ководитель кружка на этот раз говорил нам о «Союзе борьбы за освобождение рабочего класса» и его роли. Здесь я впервые услышал о Ленине, о Плеханове и о социал-демократической газете «Искра».

Трудной показалась мне политическая наука. Мно­гое представлялось настолько непонятным и не­преодолимым, что я впадал в отчаяние. Но Спиридон посмеивался надо мной и утешал: «Сразу ничего не дается, надо только почаще думать над тем, что услы­шишь; оно, смотришь, и будет ясно… Вот почитать тебе что-нибудь достану. Маловато литературы-то у нас…»

Через несколько дней он дал мне книжечку, напе­чатанную на очень тонкой бумаге. На первой странице значилось:

«Задачи русских социал-демократов.

Ленин.

Издание Российской социал-демократической рабо­чей партии»

— Вот эту книжечку ты внимательно прочти. А что будет непонятно, я объясню.

— А кто ее написал? — спросил я.

— Владимир Ильич Ленин. О нем ты уже слышал на нашем кружке. Мы все у него учимся.

С помощью Спиридона я разобрался в книге. За­тем прочитал обращение «Союза борьбы» к петербург­ским рабочим. В нем раскрылась предо мной гранди­озная картина революционной подпольной борьбы.

Я сказал Спиридону:

— Я буду помогать вам и действовать так, как сказано в книжке Владимира Ильича.

Наш кружок собирался редко. Третье собрание со­стоялось месяца через три. Беседовал с нами уже дру­гой товарищ.

— А где же тот, который раньше занимался с на­ми? — спросил я Спиридона.

Спиридон только свистнул.

— Поминай, как звали, дружок. Такие люди долго на воле не ходят.

Этим и объяснялось то, что почти каждую беседу проводил другой пропагандист и что кружок соби­рался так редко…»

Из книги П.Никифоров «В годы большевистского подполья», М., Издательство «Молодая гвардия», 1952 г.

* * *

«Первый год работы на заводе меня удовлетворял, несмотря на то, что, как можно выразиться, я не жил, а только работал, работал и работал; работал день, работал вечер и ночь и иногда дня по два не являлся на квартиру, отстоящую в двадцати минутах ходьбы от завода. Помню, одно время при экстренной работе пришлось проработать около 60 часов, делая перерывы только для приема пищи. До чего это могло доводить?

Достаточно сказать, что, идя иногда с завода на квартиру, я дорогой засыпал и просыпался от удара о фонарный столб. Откроешь глаза и опять идешь, и опять засыпаешь и видишь сон вроде того, что плывешь на лодке по Неве и ударяешься носом в берег, но реальность сейчас же доказывает, что это не настоящий берег реки, а простые перила у мостков.

Так работая, не видишь никакой жизни, мысль ни на чем не останавливается, и все желания сводятся к тому, чтобы дождаться скорее какого-либо праздника, а настанет праздник, проспишь до 12 или до 1 часу и опять ничего не увидишь, ничего не узнаешь и ничего не услышишь, а завтра опять работа, та же тяжелая, продолжительная, убийственная работа и никакой жизни, никакого отдыха.

И оказывается для кого все это? Для капиталиста! Для своего отупления! Отрадой может служить лишь то, что не понимаешь этого и тогда не чувствуешь ужасного гнета и бесчеловечности.

Так, в общем, текла безжизненно и печально та жизнь, которой живут большинство людей. Иногда приходилось кое-что слышать, но не понимая и не разбираясь в этом.

На этом я закончу описание своей жизни до превращения из самого заурядного числительного человека без строгих взглядов и убеждений в человека-социалиста.